Мартос Иван Петрович
- Просмотров: 28002
Рейтинг: 5 / 5
Мартос Иван Петрович, русский скульптор
Мартос Иван Петрович (1754-1835), русский скульптор. Учился в петербургской АХ (1764-73) у Н. Ф. Жилле; преподавал там же (с 1779, ректор с 1814). Пенсионер АХ в Риме (1773-79). Вернувшись в Россию убеждённым сторонником классицизма, Мартос уже в начале 80-х гг. выступил как мастер мемориальной пластики, в которой сумел органично соединить гражданский пафос и идеальную возвышенность образов с достоверной передачей интимных переживаний. Для ранних произведений Мартоса (надгробия С. С. Волконской, ГТГ, и М. П. Собакиной, ГНИМА, - оба мрамор, 1782) характерны строгая композиция, искусное совмещение высокого и низкого рельефов, виртуозная моделировка форм. В дальнейшем Мартос часто уходил от барельефного принципа композиции, обособляя человеческие фигуры от скульптурного фона, разнообразил положение фигур скорбящих (надгробие Н. И. Панина, мрамор, 1788, Музей городской скульптуры, Ленинград). С начала 90-х гг. образный строй произведений Мартоса усложнялся и порой драматизировался (надгробие Е. С. Куракиной, мрамор, 1792, Музей городской скульптуры, Ленинград), а с начала 1800-х гг. суровая сдержанность героев в проявлении чувств, величавость их облика воплощали античные идеалы мужества и совершенной красоты (надгробия Е. И. Гагариной, бронза, 1803, Музей городской скульптуры, Ленинград, и Павла I, мрамор, гранит, 1807, Павловск; памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому, 1804-18, Москва). Ноты ригоризма, некоторая мелочность в деталях свойственны последним монументальным работам Мартоса (памятник Александру I в Таганроге, бронза, гранит, 1828-31, и Э. Ришелье в Одессе, бронза, гранит, 1823-28). Мартос известен и как мастер монументально-декоративной скульптуры (статуя "Актеон" для фонтанов Петродворца, золочёная бронза, 1801; рельеф "Истечение Моисеем воды в пустыне" на аттике Казанского собора в Ленинграде, известняк, 1804-07). Оказал большое влияние на формирование стиля русской скульптуры первой трети XIX в.
Лит.: Н. Коваленская, Мартос, М.-Л., 1938; И. М. Гофман, И. П. Мартос, Л., 1970.
Комментарии
1754, местечко Ичня Черниговской губ. – 1835, С.-Петербург
Скульптор.
Родился в семье сотенного казачьего атамана (дворянина). В 1764–1773 учился в Академии художеств – сначала в живописном и гравировальном классах, затем в классе "орнаментной" скульптуры у Л. Роллана и, наконец, в "скульптурно-ст атуйном" классе у Н.Ф. Жилле. В 1772 за программы барельефы "Кирилл философ греческий и великий князь Владимир" и "Изяслав Мстиславович на поле боя" награжден малой золотой медалью. В 1773 закончил учебу, получив аттестат 1-й степени на звание классного художника и право на заграничное пенсионерство. В 1773–1778 жил и работал в Риме. Там посещал натурные классы Французской Академии художеств, руководимой Ж.М. Вьеном, и Академию Святого Луки, где обучался технике рубки из мрамора в мастерской К. Альбачини, под руководством которого делал мраморные копии с антиков. В 1778 признан "назначенным" в академики за статую "Эндимион засыпающий". С 1779 до конца жизни преподавал в скульптурном классе Академии художеств. В 1782 признан академиком. В 1794 получил звание профессора ("за оказанное усердие и искусство в скульптурном художестве"). С 1802 возглавил все скульптурные классы Академии. С 1814 – ректор, с 1831 – заслуженный ректор Академии художеств.
Стиль И.П. Мартоса отражает тенденции соединения классицизма и романтизма, характерные для русского классического искусства. Он автор знаменитых надгробий и памятников (памятник К.М. Минину и Д.М. Пожарскому в Москве, 1818), в которых очевидно стремление воссоздать высокий дух античной классики. "Прекрасное для Мартоса – только далекая Греция. Даже памятники, поставленные русским, кажутся вылитыми по образцам древних, и он выполняет Минина и Пожарского по античным моделям", – писал И.Э. Грабарь. Античная классика просматривается и в надгробиях, созданных скульптором. Идеальная бесстрастность лиц, настроение гармонии и покоя – образы философского приятия смерти едва оживляются легким движением драпировок, грациозными позами и жестами. Современники называли Мартоса "русским Кановой", хотя, по мнению современных исследователей, в его творчестве больше таланта и подлинной жизни, чем у изящного рафинированного итальянца.